Очень понравился театр! Нас очень доброжелательно встретили на входе, внутри атмосфера погружает в мир театра. Зал маленький, но зато сцена как да ладони. И самое главное - игра актеров была замечательна. Постановка «Ревизор» понравилась. Актеры держали внимание детей-подростков и взрослых. Понравилось, что куклы и люди-актеры как будто менялись местами в ходе спектакля. Было интересно.

إظهار رد العمل التجاري

Akulina Shigina

مستوى 8 خبير محلي

С виду неприметный, маленький театр 🎭 оказал большое впечатление на меня и ребенка! Добродушный и доброжелательный персонал. Зал маленький, и казало бы чего можно ожидать… НО игра катеров, куклы, декорации переносят в сказку и захватывают целиком!!! Особенно игра актеров, видно что люди играби с душой!!! Спектакль Царевна-лягушка просто потрясающий!!! Обязательно вернемся ещё!!! Рекомендуем!!!

Ирина Красильникова

مستوى 18 خبير محلي

Была в этом театре впервые, очень милый и уютный театрик. Смотрела спектакль «Шутники» по пьесе Островского Отправляясь впервые на спектакль в Московский Открытый театр кукол, я была уверена, что увижу там что-то необычное. Вошла в маленький (всего несколько рядов!) зальчик — и обомлела. Вот что угодно ожидала узреть — ширму кукольного театра; интерьер чиновничьего дома, — но только не сцену, ничем не отделенную от зрительного зала. По которой вполне свободно расхаживали с песнями Шуты женского и мужского пола. Три звонка колокольчика — и представление началось! Уже через пару минут я поймала себя на том, что не понимаю, где я: в зрительном ли зале, на просмотре пьесы Островского, или… внутри шатра, свободно раскинувшегося на одной из центральных площадей Москвы в середине 19 века. Зрители то и дело вовлекаются артистами в действо: например, помогают отставному чиновнику Оброшенову написать объявление о сдаче трёх комнат в мезонине и повесить листок повыше, чтобы никто его не сорвал. А самые прекрасные представительницы женского пола избираются двумя шалопаями кандидатами в невесты для скромного молодого человека — Саши Гольцова. На всякий случай: а вдруг, с Верочкой, младшей дочкой Оброшенова, у него ничего не выйдет? Эти самые шалопаи с «говорящими» фамилиями — Недоносков и Недоростков — удостаиваются в балагане воплощения не человеческого, но кукольного, «петрушечного». Да они и есть Петрушки: с деревянными мордочками и неизменными застывшими ухмылочками на оных. В тряпочном теле не предусмотрено места для человеческого сердца, а стало быть, и элементарной жалости к тем, кого они обижают. Ну а об отсутствии мозгов в деревянной башке, я думаю, рассуждать не стОит. Лица Верочки и Гольцова, в отличие от папеньки, тетушки и старшей дочери Анны, пока не отягощены шутовскими масками: первая пребывает в сладком неведении, откуда берутся все блага, которыми она пользуется, а второй, в силу своей наивности, ещё не научился «сгибаться вперегиб». Грубый, самоуверенный Хрюков, чье появление через пролом в заборе Анна встречает… смачным хрюканьем, в маске не нуждается: огромная бутафорская голова украшает его шляпу скорее для смеха, нежели для устрашения. А Анна, при попытке купца переступить поставленные ею «границы», смело снимает маску и показывает Хрюкову, какая она есть на самом деле — гордая и непреклонная. Да и сам Оброшенов, узнав о низком предложении Хрюкова, сделанном его дочери, срывает шутовскую маску и колпак, и предстаёт перед нами просто разгневанным отцом. Двухчасовой спектакль «Шутники» пролетает как одно мгновение. В действо вовлекаются самые разные куклы, и мы, словно дети, внимательно следим, как ловко управляются с ними актеры. Так, в сцене ярмарки, раскинувшейся у Варварских ворот, в действие вступают подвижные деревянные куклы, изображающие богатого лавочника Шилохвостова; ворчливую маменьку с дочерью; молодого человека, пристающего к девушке, и солидного господина, защищающего ее честь. Маленькие ангелочки на длинной тонкой проволоке трогательно летают над влюблёнными Верочкой и Сашей; да и сами «молодые» частенько изображаются милыми куколками, катающимися на качелях или гуляющими в райском саду около домика, купленного для них папенькой. Очень сильная (и, если честно, страшноватая) сцена ждёт нас, когда получившие на время человеческий облик Недоносков и Недоростков перекидывают друг другу бессловесную тряпичную куклу — Сашу, уговаривая его пригрозить тестю отменой женитьбы, если тот не даст ему денег. И она, кукла, пьяная и ничего не соображающая, идёт целовать ручки прекрасной зрительнице… Давно не была я на таком ярком, насыщенном и поучительном спектакле! Весёлые сценки (зрителям даже потанцевать дали, представляете?) сменяют одна другую; обитатели пёстрого балагана ускоряют свой бег, пока не становится ясно: положение семьи Оброшенова и «примкнувшего» к ней Гольцова не спасёт уже никакое шутовство. Ибо развелось вокруг превеликое множество злых и беспощадных людей, уверенных, что Шут — это тот, над кем можно и нужно жестоко шутить. А что? — назвался «груздем» — полезай в кузов! Ещё в школе, когда мы проходили эту пьесу на уроке литературы, концовка ее напоминала мне неожиданно свалившегося с небес «Бога из машины». Только что, казалось, все было кончено, и — на тебе: все счастливы и скоро поженятся! Но поскольку Островский именовал свою пьесу «комедией», то трагический конец был бы ей совсем не к лицу. Да и шатёр балагана, куда нас так радушно пригласили, никак не должен был рухнуть под натиском коллективного горя — персонажей спектакля и нашего, зрительского. И не беда, если от жизни с Хрюковым, Аннушка уже через месяц-другой захрюкает по-настоящему. Ведь это будет совсем другой «спектакль», не так ли?